Вечер сентября, жара слабеет, машет изодранным горячим крылом, бьется над крышами эхом ушедшего лета. Ярко освещенный дворец, открытие сезона симфонического оркестра Ришон ле-Циона. В фойе нарядная публика. Город любит свой оркестр, который одновременно и оркестр единственного израильского оперного театра.

Символом и напоминанием о том, что "ам хофши бэарцейну", прозвучал гимн Израиля. Дирижер Ротем Нир словно взлетел с оркестром, с величественной мелодией-клятвой. И зал стоял, и каждый гражданин думал о своем, о важном и личном. И было вдохновенно и празднично.

Новый сезон - новые надежды и тревоги. Мэр Ришон ле-Циона Раз Кинстлих говорил присутствующим о том, что его сердце переполнено гордостью и волнением. Что он понимает, как много труда стоит за каждым успехом. За каждым исполненным сочинением. И как это непросто - заниматься музыкальным искусством в современном бурлящем мире. Красиво говорил, от души. Главное - чтобы и впредь муниципалитет не отрекался от этого обыкновенного и чудесного оркестра. Не прекращал поддержку. Сознавал, что без культуры нация не бывает нормальной…

Израильский композитор Михаэль Вольпе представил миниатюру, праздничное приношение для оркестра с солирующим шофаром. Будто благословение на новый еврейский год. Этот магический текст-звук, напев-молитва явно резонирует с историей и современностью, с вечностью и мгновением. Величественный звук, ультимативный и сокровенный, от которого невозможно отречься, уносил души слушателей к звездам. Рисовал пустыню, степь, моря, города. Будил национальную гордость, страдающую и бесстрашную.

Шофар - не просто музыкальный инструмент. Скорее, это нечто сакральное. Инструмент, который кажется мне оттиском вечности и следом Бога. Он - знак тысячелетий. Я не понимаю, не могу осознать, как на нем можно исполнять авторскую музыку. Но прекрасный, артистичный, блистательный Бар Цемах сумел это сделать. Валторнист, рыцарь шофара, чудо-музыкант, - он это сделал! И меня переполнила высокая волна понимания, острое чувство горделивой сопричастности к великой гармонии.

Фортепианный концерт номер 5 Бетховена ми-бемоль мажор (его называют "Император") исполнила Юкине Куроки. Эта пианистка запомнилась мне еще с тех дней, когда она участвовала в конкурсе Рубинштейна. Она обладает прекрасной техникой, артистизмом, светлым обаянием. И в нынешнем концерте эти качества проявились в полной мере.

Это произведение Бетховен посвятил австрийскому эрцгерцогу Рудольфу, своему патрону и пианисту-любителю, которому давал уроки. Последний из написанных композитором фортепианных концертов, он поражает мелодическим богатством, драматизмом, масштабом. На чрезмерную протяженность Концерта сетовали и критики, и меломаны. Совсем так, как наши современники в подобных случаях, люди времени Бетховена качали головами: "затянуто"… В дни, когда великий Бетховен сочинял эту музыку, Наполеон отчаянно метался по Европе, крушил армии - и свою, и чужие. Переживал успехи и провалы, старался улучшить положение государства, взял и сдал Вену, - и начал путь к окончательному падению. Бетховен сочинял Концерт, думая о бурях и бедствиях. И предвидя надвигающуюся глухоту. Я не знаю, как себя чувствовал и о чем тревожился великий творец музыкальной классики, но замечаю некоторое сходство при сравнении ситуации, штормов и бедствий мира в 1809-1811 годах, когда сочинялся Концерт, с нынешним положением вещей.

Юкине Куроки играет светлым, поющим, красивым звуком. Мелизмы стекают с ее пальцев нежнейшими капельками росы, пассажи стремятся ввысь и в головокружительную даль, распахивают пространство, - и согласуются с оркестром, который очень хорош, строен, полон энергии. Солистка живет в мире Бетховена так искренне, так женственно и в то же время так выразительно мощно, что я опасалась упустить хоть мгновение ее музыкального повествования, ее волшебства. Юкине Куроки (и дирижер Ротем Нир!) трактует панораму концертного сражения Бетховена не столько на контрастах, в борьбе тем, при столкновении света и тени, гроз и тишины, сколько на выявлении гармонии, нежной и благостной уравновешенности. Оркестр ей в этом помогает, соединяя воедино краски, поддерживая сольное высказывание.

"Император" Бетховен прозвучал свежо и убедительно. Завораживающе. Юкине, эта хрупкая принцесса-колдунья, не разочаровала!

Сюита из музыки Чайковского к балету "Лебединое озеро" - бесценный дар всем меломанам. И снобам-эстетам, и тем, кто любит сладкую музыку, ясную, понятную, приемлемую, как рядовая музыкальная попса или розовое шампанское. Ротем Нир прочувствовал сюиту удивительно ярко и сильно. Он словно вошел в поток стихии в русле души композитора. Перенесся в балет, в сказку, где живут белые и черные лебеди, стоит замок на колдовском озере, звучат клятвы и зов далекой любви.

Надежда Филаретовна фон Мекк, миллионерша, фанатка музыки, банкир и требовательный друг композитора, не одобряла, когда Чайковский сочинял балеты. Ее это отталкивало, раздражало. Она не считала, что великий дар Чайковского можно растрачивать на балеты. Авторитарная была дама. А мягкий, застенчивый маэстро проявил волю. Ослушался. И написал музыкальные шедевры. Лучшие балеты на все времена. Нечто бесконечно прекрасное, человечное, беспримерное.

Оркестр Ришон ле-Циона играет эту музыку изумительно! Ротем Нир вдохновенно и свободно ведет слушателей по дворцу и озеру, через испанский и итальянский танцы, к лирическим эпизодам, наполненным негой, чистотой, хрупкой силой. Дирижер проявляет себя сильным и думающим режиссером виртуального спектакля.

Первые голоса оркестра прекрасны. И труба, и гобой, и невероятная, сказочно точная в стилистике русской музыки Саида Бар Лев, от скрипки которой в "лебедином адажио" мне хочется плакать, вспоминать, жить...

В детстве меня поразили и вызвали бурные чувства точнейшие интонации этой увертюры Чайковского (за дирижерским пультом в Минске тогда стояла невероятная Татьяна Коломийцева!). Они остались навсегда со мной. Так вот, в этот вечер оркестр Ришона мне их вернул; будто время потекло вспять. И вновь я ощутила от музыки и мороз по коже, и предчувствие счастья, и восторг. Ротем Нир перевоплотился в сказочника, в обладателя волшебной палочки. Впрочем, она ведь у него есть, только называется дирижерской! И я по-хорошему позавидовала тем, кто вместе с оркестром услышит и проживет эту концертную программу, а потом и другие. Сезон будет интересным. Нам обещали.

С новым сезоном, дорогие мои, с новыми маршрутами музыки! Мира нам всем!