Чтобы лучше понять великую музыку, нарисую картинку в стиле клипа. Вот представьте: век ХVII уходит, век XVIII ему наследует. Скрипят телеги. Катят кареты. То мор, то война, то костры. В принципе, оно и сегодня так: костры, пандемия, война. Европа, старенькая и раздираемая противоречиями, разнообразная и исстрадавшаяся. Мудрец качает головой. В церкви звучит орган. Всем небосводом, всей Вселенной. Звучит для сирых, для властных, для всех. "И ты ликуешь, как Исайя, о рассудительнейший Бах". Руки музыканта колдуют, органные трубы трубят. Скрип тормозов, хруст костей. СМИ цинично всеохватны, всюду заглянут, все на свет вытащат. Всему свою панибратскую, массово-приемлемую, желтовато-мещанскую оценку дадут. Храм - как мафиозная структура. Мрачно. Мир тревожен. Трубы плачут…

В зале Израильской оперы играл один из самых ярких, живых, оригинальных коллективов нашей страны - Революционный оркестр. Все программы этого динамичного, эксцентричного и творческого оркестра - события в музыкальном мире. Оригинален подход, хороши артисты оркестра, интересны солисты. И вот программа, в которой стиль и характер Революционного оркестра воплотились самым невероятным образом: "Бах: революционная версия".

Что может быть интереснее, многограннее, эффектнее, чем приношение гению мировой музыки, игра с ним в интеллектуальные звуковые шахматы? Рои Оппенхайм, один из руководителей оркестра, рассказал слушателям, что этот проект был задуман так, чтобы на полотне, на скатерти Иоганна Себастьяна Баха был выткан новый узор, чтобы солировали инструменты, какие никогда у Баха не встречались. И чтобы израильские композиторы, вовлеченные в проект, получили возможность пойти новыми, на первый взгляд неожиданными путями.

Свет приглушили - как в баре, в запретном пространстве, где происходит нечто интригующее. Оркестр возник на подиуме; тонкие лучи света выткали загадочные письмена на меняющем цвет занавесе. А публика на концертах Революционного оркестра всегда чудесная. От всякой другой отличающаяся. Очень чуткая, жаждущая новизны. Благодарная и интеллигентная. Не попсовая, не стадионная, не чопорная. Одним словом - вполне созвучная всему новому, в данном случае - созвучная гениальной музыке Баха.

"Увертюра", поднятие символического занавеса над сценой, над рекой времени. Переложение темы из кантаты номер 147. Автор обработки Зоар Шарон. Голоса вокального ансамбля "Моран" (руководитель Наоми Фаран). Солистки - чудесные Марва Корен и Дарья Глушкина. Музыка настолько оптимистична, настолько окрашена светом, чистым золотом солнечных лучей, что я ощутила: первоначальный текст о том, что Иисус "остается другом", растворенный в искристом водопаде музыки - на самом деле обо всех и для всех, и его суть в совершенстве гармонии. Той, которая не имеет срока давности, не завершается, не исчерпывается стилем барокко, не привязана к какой-либо религии.

Прелюдия из Партиты ми мажор для скрипки соло зазвучала под острыми лучами быстрых софитов в пересказе-переосмыслении Йонатана Керена и в его исполнении. Упруго, современно, эмоционально высказываются и скрипка, и оркестр. Духовые стройные, сильные, скрипки и альты нежные, тромбоны золотом вышивают…

Bansuri - индийская флейта. Колдовская, для йоги и древних обрядов, для медитации и выражения древних мудростей подходящая. Загадочная, гипнотическая. Партита для флейты соло ля минор послужила источником особенного, вдохновенного музыкального дыхания. Зоар Шарон вписал этот жар и лед, эту змеиную гибкость в охристо-хрипловатый тембр индийской флейты. А пела-ворожила на флейте-заклинательнице отрешенная и сосредоточенная Лили-Ан Бецалель.

Фа-минорный концерт Баха для чембало с оркестром в этом концерте послужил прекрасной изысканной тканью для вышивки звуком аккордеона. Яркий, необыкновенный, совершенно современный тон аккордеона под пальцами Сальит Лахав (она же вместе с Анваром Кельмером создала эту красоту!) словно повествует о радости, грусти и истине. И стены зала будто растворяются, кресла уходят в мир чистого сияния, и публика обретает некое единство, и кажется, что открыты неописуемые тайны…

Революционный оркестр хорош необычайно. Он ломает клише, но делает это бережно, нежно, с преданностью музыке верного и интеллигентного адепта. Он вдыхает новый смысл в знакомые, привычные формы, озаряет новым звучанием доброго нескончаемого Баха. Того Баха, который ведет беседу с самим Богом, да и слушателей к ней подключает.

Финальный хор был создан на основе Второй три-сонаты 1037. Йонатан Керен, Сальит Лахав, Лили-Ан Бецалель, оркестр и хор объединяются, сливая звуки инструментов и голоса в благородном звучании. Они играют и поют о птице, которая "летит, пока живет". И на душе моей стало ясно и благостно; мир вдруг обрел определенность: надо просто делать свое дело, идти, лететь; а жизнь - она ведь только тогда настоящая, когда она - движение. Она прекрасна, пока она - полет.

Революционный оркестр превосходно сыграл, открыл, преподнес публике свою версию великой классики. Своего Баха. Того, музыка которого навсегда, и этой музыке нет конца. Брависсимо, музыкальные революционеры!