Оперетта из Негева
"Израильская Синфониетта Беэр-Шева" привезла в Тель-Авив, в зал Центр сценических искусств, концерт-променад "Венский бал".
"Израильская Синфониетта Беэр-Шева" привезла в Тель-Авив, в зал Центр сценических искусств, концерт-променад "Венский бал".
"Гешер" предлагает свою версию давно и многопланово трактуемой истории. Эта работа достойна самых высоких похвал, грома аплодисментов - и самых серьезных раздумий.
Будь Сью Таунсенд советской писательницей, опубликовать подобный роман в СССР ей никто бы не позволил…
Концерт, о котором пишу, лично для меня стал открытием. Прекрасным вечером-путешествием к знакомым, любимым, грандиозным вершинам.
Раскрыть суть всего трагического, запутанного сюжета, расшифровать все аспекты фабулы зрителю нелегко.
В тех израильских городах, куда "Дорогая Памела" приедет, у зрителей появится отличная возможность побыть в творческой атмосфере, пережить виртуальное приключении, развлечься - и удивиться.
Женщина - дирижер… Это непривычно. Косные традиции и давний мировой сексизм заставляют считать: летчик, президент страны, таксист - профессии мужские. "Женщина - дирижер? Как-то странно…". Таковы традиции восприятия. Устоявшиеся штампы.
"Лiстапад"... Ветреный и холодный, алый и зеленый в золоте, - он в этом году особенно красив. Я приехала на фестиваль, в родной город Минск.
Море подсолнухов. Деревья в цвету. Поселяне и поселянки колдуют над своим урожаем. Все залито щедрыми лучами солнца: солнце в музыке, солнце в потоке сценического света.
Белизна, чистота, порядок. Но за витриной, за кажущимся райским жилищем - печаль. Это место, где иссякает, уходит настоящая, деятельная жизнь. Стихает музыка…
У дамы, успешно делающую карьеру, внезапно исчезает любимый человек. Не муж. Пока еще не муж, но, как говорят, в Израиле, "человек, известный обществу".
В этом образе, в этой чудесной женщине драматург странно и печально спрятал и свою сестру Розу, завершившую жизнь в сумасшедшем доме, и самого себя.
Знаете, у меня нет никаких сантиментов к Советской власти, ни на грамм ностальгии к годам застоя. Но при всей фальши и лжи ценность человеческой жизни как-то декларировалась.
Скрипка Юлиана Рахлина щебечет, плещет серебром, звенит детской радостью - и наполняет сердце суровым отсветом глубокой печали.
Один из самых оригинальных израильских режиссеров и хореографов, одержимый поиском новых форм Авшалом Полак представляет своего "Кастора".
Таких книг - тонны. Но здесь, в "Изгоях", вдруг происходит некое чудо. Разумеется, это чудо таланта автора. Герои становятся освещенным.
Есть люди, которые кажутся мне просто обреченными стать мишенью для злословия, сплетен, небылиц и ядовитых домыслов.
Война, ненависть, угнетение одного человека другим… Об этом ли думал Творец? Или гармония изначально была невозможна, неосуществима, неорганична для этого земного проекта…
Тот бесспорный случай, когда фильм лучше книги. Ну пусть не фильм, а сериал, смысл от этого ведь не меняется.
Именно в школе решается исход битвы за будущее. На широкий израильский экран вышел фильм "Учительская".
Рецепт мясной солянки давать не хочу, где еще к обрезкам сухой колбасы относились с таким почтением, а вот рыбную - извольте.
Именно здесь простая дворовая девка Анна свершила открытие в мире кулинарии. А дело было так...
Зритель ждет новизны, яркости. Зритель любит театр. Плохо, когда в ответ на ожидания предлагается инфантильный рассказ-анекдот.
Все-таки, мы не так часто обращаемся к психотерапевтам, а понять мотивы убийства дочерью мать - это определенная работа мозга...
Хорошо побыть в стихии танго, в общении с милыми, такими понятными нам людьми. Хорошо подумать о том, что кризисы в мире и в личной жизни не навсегда.
Белое, прохладно-успокаивающее пространство галереи поглощает внимание и начинает диалог с нашими тревожными душами. И я вижу руки. Очень разные, нежные, щедрые, драматичные...
Простите, что боком к зрителям, но фотограф прав - счастливое лицо девушки говорит куда больше, чем сказало бы мое, если попало бы анфас.
Она задает самой себе вопрос, как жить со всем этим, как жить после 7 октября, после того, как подняла свою уродливую голову гидра жестокости, ненависти...
Они играют от души, с самоотдачей, слышат друг друга, чувствуют партнеров. Они умеют быть живыми и искренними. Музыка и свет приходят по щелчку, флюиды очарования струятся в зал.
Они необыкновенные, люди-человечки, мудрые, простодушные, яркие, как радуга, как летящие сияющие частички фейерверка.
Он - мастер тяжелой эмоциональности, грустной реальности, мучительной жизни персонажей, их бессмысленности существования, из которого и слагается смысл жизни всего сущего.
Обратилась ко мне за советом ухоженная, моложавая женщина пятидесяти лет. Мать-одиночка. Душа любви просит…
Нам, с нашими изодранными нервами, тревогами, потерями, эта картина сегодня просто как чудесное успокоительное.
"Последнее лето" - лишенный клише взгляд на маленькое извержение вулкана. Это сцены из человеческой комедии, которую не дописал Бальзак.
Гости страны, новые граждане именно тут могут ощутить всю неповторимость, горделивую красоту искусства танца Израиля, его революционность, свободу от клише.
В ходе путешествия, блуждания, попадания в самые интересные и таинственные кулуары оркестрового дома мы увидели святая святых этого обиталища музыки.
Прошел второй концерт Андрея Макаревича с музыкантами Yo-International в зале "Смоларш" Тель-Авивского университета.
Режиссер Семен Александровский представил нечто непривычное, оригинально-вызывающее, поставленное по пьесе профессора литературы, амбициозного и неординарного Йоава Ринона.
Юлиан Рахлин ведет оркестр так убежденно и горячо, будто все, о чем повествует музыка, происходит в его жизни - или в жизни каждого человека в зале.
Это был важный концерт. Показательный. В некотором смысле уникальный.