Звезды в ручье, или Вечный океан
Все программы этого динамичного, эксцентричного и творческого оркестра - события в музыкальном мире. Оригинален подход, хороши артисты оркестра, интересны солисты.
Все программы этого динамичного, эксцентричного и творческого оркестра - события в музыкальном мире. Оригинален подход, хороши артисты оркестра, интересны солисты.
В Израильской опере звучит старая притча о любви. О том, что долг и интриги, колдовство и предназначение, миражи и вероятные будущие победы уводят возлюбленных прочь из гостеприимного дома.
Эта картина будет представлять Израиль на конкурсе "Оскар". Об этом фильме нелицеприятно высказался министр культуры Израиля. Об этом фильме будут спорить, будут размышлять. Его очень важно посмотреть.
Этот фильм - панегирик настоящей музыке, созданный благодаря самой музыке, выразительным средствам кино, а также тонкой и искренней актерской игре.
Такой осмотр не является обязательным. Но именно страх перед ним зачастую заставляет мужчин изначально избегать даже мыслей о походе к врачу.
Старость - это когда жадные глаза за ртом не поспевают. Раньше я готовил рульку каждому гостю, а недавно одна пара домой половину порции утащила.
Вы заметили, кстати, как много врачей остались в памяти людей, не как врачеватели, а как писатели? Их множество. Отчего так?
Смотреть "Индийского больного" необходимо и полезно для души. Спектакль, безусловно, достоин внимания; и подобных у нас в Израиле немного.
Все видела наша Израильская опера: блестящие постановки, лучшие балеты, цирк и драматические спектакли. Но вот балета на льду - пожалуй, никогда.
Спектакль, поставленный приезжим, новым для Израиля режиссером, гостем нашей страны Алексеем Золотовицким, получился эксцентричный, едкий. Заметно беспрецедентное, горячее стремление поразить и насмешить.
Это не первый роман в мировой книжной летописи, где недотепа, бедолага, простачек оказывается в центре исторической бури, не благодаря уму, а вопреки ему.
При взгляде на запечатленные маленькие сцены таинственной, скрытой от поверхностного ока жизни природы, меня охватывает странное, нежное, необычное чувство.
...эмоции, яркость образов того концерта не тускнеют. Они властно и сильно идут со мной по нотному стану осени, печали и тихой, неявной радости; по миру, в котором так много всякого разного.
Из очень знакомой по литературе печальной истории сиротства вырастает мудрая притча. Инструкция по воспитанию доброты без назидания и ворчливости. Дивный поэтичный мир.
Мне показалось, что немного постыдно показывать и играть такое в зале Мескина, в "Габиме", - театре, который наследует великим мастерам израильского сценического искусства.
И я по-хорошему позавидовала тем, кто вместе с оркестром услышит и проживет эту концертную программу, а потом и другие. Сезон будет интересным. Нам обещали.
Вместо строгой концепции сюжета Элизабет Джордж выдает слезы, сопли, страдания, еще раз страдания… Все участники повествования в чем-то повинны, в чем-то каются, кого-то ревнуют, истерят…
Классической постановки не вышло, новации тоже не впечатляют. Получился очередной, рядовой спектакль на тему Холокоста.
Яир Шерман поставил в "Бейт-Лесин" пьесу Эжена Ионеско "Носороги". И это событие большого художественного значения.
Не понимаю и не принимаю выведения человеком "миленьких" собак - он же такой пупсик, ну разве не прелесть? Нет, совсем не прелесть. Поясню на примере мопсов.
Сказка о совестливом политике выглядит наивной сказочкой; но это нормально. Политики - тоже люди, так почему бы истории про них не играть в театре? Только при чем тут Софокл, Эдип и трусики Иокасты?
Великая пьеса. И в ней - грандиозная заглавная роль. Это, безусловно, одна из важнейших ролей мирового театра, неповторимое создание Шекспира.
Режиссер Миша Лурье вместе со своими единомышленниками представил в тель-авивском уютном зале "Бейт-Альфа" чеховского "Черного монаха".
Замечательная книга из серии "нон-фикшн", о которой (серии), в далекие 70-е годы прошлого века, думаю, даже и не подозревали.
Они опускаются на всю стопу, - пуанты отброшены, как старые боевые доспехи. Они шагают и летают босиком.
Михаил Кайт рассмотрел, перечитал, обдумал "Осеннюю сонату" Ингмара Бергмана. И возник спектакль - беспощадный, элегантный, мучительно-просветленный.
Новый спектакль, родившийся в иерусалимском театре "Хан", - дань уважения великому сыну Венеции, и одновременно праздничная, веселая проделка режиссера, экспериментатора Ариэля Н. Вольфа.
"Ариадна на Наксосе" Рихарда Штрауса - спектакль, который можно увидеть сейчас на сцене Израильской оперы, - кажется соединением несоединимого.
Пьеса Марины Степновой и Авдотьи Смирновой "Не тот свет" возникла в театре "Гешер" в постановке Авдотьи Смирновой. Играют Ксения Рапппорт и Генри Давид.
В настоящем театре возможно очень многое. Условности, символы, минимум денег - максимум обобщений… А в настоящем детском театре - возможно все!
Развлекать людей - дело благородное. А развлекать мудро, со вкусом - еще благороднее. Сочетать серьезное и забавное, знакомое и новое - весьма похвально.
Трио, которому три года, уже знают и любят меломаны. Все трое участников - ревнители качества, увлеченные, вдохновенные, уважительные ансамблисты.
Не часто, но с известной периодичностью, на меня находит определенное читательское занудство, когда, понимая, что автор и книги - продукт далеко не первой свежести и качества, я все же продолжаю чтение в ожидании чуда преображения.
Режиссер Тамар Кейнан поставила горьковатую, немного бестолковую американскую пьесу про евреев. Разных. Узнаваемых.
Джон Гришэм для меня писатель красной строчки. Это значит он входит в число лучших и рекомендован мною для меня к "когда-нибудь перечитать".
Мы страна кафе, как Франция - бистро, Великобритания - пабов, а Италия - остерий и тратторий. Здесь просторный зал, уютный дворик, не ресторанные цены и славная кухня. В шаббат открыто, что особенно ценно.
Она просыпалась в детстве - и видела фруктовые деревья. Их цветение, их тень. В Нетании. В родительском доме. И сегодня, в дни мира и в тревожную военную страду, она видит деревья. Красивые пейзажи.
Я не знаю лучшего метода, лучшей разумной системы, чем воспитание искусством. И полагаю, что моя убежденность не беспочвенна.
Художники - сказочные люди. Для них весь существующий материальный мир - повод для творчества, палитра, ступенька к познанию, первый шаг в непостижимое.
В израильском театре "Бейт-Лесин" режиссер Рони Бродецки решила откликнуться на прославленный фильм, шедевр мэтра Манкевича. Она выпустила свой новый спектакль, парафраз на "Все о Еве".